[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 43(1717), 6 марта 1998

Автограф в антракте
Па-де-де с котом Васькой Байки Габриэлы Комлевой Старые капельдинеры Мариинского театра, из которых не выжмешь лишней слезы, до сих пор вспоминают, как они плакали, когда эта балерина танцевала партию Никии в "Баядерке".

Мне было года три, когда у меня начался роман с Пушкиным. Мама прочитала мне письмо Татьяны, и я его как-то не по-детски сильно пережила. Моя впечатлительность в раннем возрасте привела меня даже к нервному расстройству. А когда я стала балериной, мне дали партию Марии в "Бахчисарайском фонтане". Я ее выучила, но танцевать отказалась. Слишком сильным было впечатление от Галины Улановой. Так что, казалось бы, мой роман с Пушкиным не удался. Но дух его поэзии всегда жил во мне, танцевала ли я "Сильфиду" или "Баядерку".

А для многих моих партнеров по Кировскому театру кумиром был другой Пушкин _ тоже Александр, но Иванович, замечательный педагог классического танца. Больше всего огорчений доставил мне один из самых великих его учеников _ Михаил Барышников. Я вводила его в "Дон Кихота", "Спящую красавицу", "Шопениану" и не раз плакала, потому что он был еще недостаточно крепок и плохо держал.

_ Зато как он танцует! _ подбадривал меня Сергеев.

Но мне от этого было не легче. И все же был у нас один незабываемый любовный дуэт, в "Горянке". Олег Виноградов сделал так, что мы танцевали в унисон, но _ не касаясь друг друга, как в парном фигурном катании. И Барышников был очень хорош...

"Горянка" вообще осталась особым событием моей жизни. Благодаря этому балету я стала в Дагестане чуть ли не национальной героиней. И когда я приехала в эту республику, где живут люди 32 национальностей, все решили, что я похожа на аварку.

Женщины в Дагестане обязательно носят косы. Поэтому я предусмотрительно взяла из дома две косы и каждое утро вплетала их в свои коротко остриженные волосы. Моя героиня Асият шла против вековых горских предрассудков по отношению к женщине. Но в аулах такие горянки нам не встречались. Они молча прислуживали за столом и не имели права сидеть рядом с мужчинами. Только двум гостьям было сделано исключение _ мне и Лии, жене нашего солиста Валерия Панова. Каждое застолье шло по одному сценарию: резали барана, и начинался пир горой. Мне подносили стакан водки. Ее надо было обязательно выпить, чтобы не обидеть хозяев. Лия ловко подменяла мне водку на воду. Но однажды ей это не удалось. Мне налили полный стакан. Тамада сказал: _ Кто за Асият не пьет, тот против Советской власти идет!

Пришлось выпить все, до дна.

Конечно, запомнился мне и первый показ "Горянки" в Кировском театре. На премьеру приехал Расул Гамзатов. Его симпатичная жена привезла коллекцию чеканки по серебру. В фойе театра была выставка. Праздник продолжался несколько дней. И в конце концов коллекцию отправили в Дагестан с каким-то случайным человеком, который за эти дни всем примелькался. Вскоре его задержали где-то на границе при попытке переправить все эти ценности за рубеж. Так что завершилась эта история в традициях двух народов _ с восточной широтой и русской безалаберностью.

В жизни я умею опаздывать, но не было случая, чтобы я опоздала на спектакль. Этому меня научила мой педагог Вера Сергеевна Костровицкая.

Она была помощницей Вагановой, тоже держала нас очень строго, могла выставить ученицу из класса. И только когда одному чопорному педагогу, пришедшему к нам на урок, она показала язык, мы поняли, что она может вести себя и как девчонка. В год выпуска я получила серьезную травму, долго пролежала с разрывом связок. И когда вернулась в класс, было ощущение, что я уже не смогу танцевать. Однажды в отчаянии решила все бросить. Иду в гардероб, беру шапку, а в ней _ клочок серой бумаги. И там _ несколько прыгающих нежных строк. От Веры Сергеевны... Если бы не те строчки, моя жизнь, наверное, могла бы сложиться совсем иначе.

В балете часто приходится испытывать большие нагрузки. Но был случай, когда от меня потребовалось почти невозможное. В день, когда в Кировском я танцевала "Баядерку", раздался звонок из Москвы: меня попросили по случаю дня рождения Брежнева ЗАВТРА станцевать в Кремлевском дворце съездов "Легенду о любви". Так вышло, что в Большом театре не нашлось исполнителей: кто заболел, кто уехал на гастроли. Я, может быть, и согласилась бы, но у меня не было партнера для этого спектакля. Тогда они каким-то образом уговорили Никиту Долгушина. Он еще не оправился от тяжелейшей операции колена и, как мне потом признался, не выходил в "Легенде" двенадцать лет. Все это было ужасной авантюрой!

Тем более что мы с Никитой никогда не танцевали вместе в этом спектакле. Но судьба подстроила нам такой случай, словно чтобы нас испытать.

Станцевав "Баядерку", я тут же села в поезд, провела ночь в пути, утром отправилась на репетицию. А потом был спектакль с членами Политбюро в правительственной ложе. И что удивительно _ все у нас с Никитой шло как по маслу. Даже коварный финальный дуэт, где было много технических трудностей, прошел на ура. Но едва мы сели в поезд, как все у нас стало вдруг болеть. Прошел кураж, и навалилась ужасная усталость... Так что когда у человека подъем, он способен творить чудеса.

В день спектакля я всегда приходила за два-три часа до начала. Но и такой запас времени однажды не уберег меня от неприятного сюрприза.

Мой костюм Сильфиды накануне отправили в мастерскую, сделали легкий поддув голубой краской. Перед выходом надеваю его и обнаруживаю, что костюм _ сел. Он стал настолько коротким, что я из него на треть вылезаю. И тут портниха Лидия Петровна сработала, как пожарные по тревоге. Мигом нашла она куски газа и так задрапировала меня сверху, что к началу я была уже в полном порядке.

Довелось мне работать со многими балетмейстерами. И очень я мечтала, чтобы что-нибудь сочинил для меня Леонид Вениаминович Якобсон. Он обещал, но все откладывал. Незадолго до своего творческого вечера я буквально повисла на нем: "Леонид Вениаминович, ну сколько вы будете меня обманывать!" И тут его осенило. Он придумал для меня и Кости Заклинского ироническое па-де-де "Ковбои", пародию на американские вестерны. В этой миниатюре были и скачки, и перестрелки, и потасовки, и любовь.

Якобсон чувствовал себя неважно и начинал работать сидя. Но когда все перенеслось в зал, он встал, ожил, завелся. И выступал потом на обсуждении, и сидел на премьере, и даже пришел на банкет... Когда спустя три месяца его не стало, я поняла, какой это был мужественный человек. Умирая, он подарил нам напоследок веселый танец.

В театре вам всегда расскажут какую-нибудь историю про кошек.

Они, конечно, необходимы, чтобы избежать нашествия мышей, подобного тому, какое мы видим в балете "Щелкунчик". Вот если бы они только не высовывались, где не надо!.. Был у нас выездной спектакль "Лебединое озеро" во Дворце культуры имени Ленсовета. И во время белого адажио я слышу какой-то шорох в зале. Зрители ведут себя неадекватно музыке. Поворачиваюсь и вижу на сцене _ кота, большого Васю в полоску. Он сидит и вертит головой вслед моим перемещениям. Тут начинается более быстрая часть, поплыли лебеди. И кот такой оказался музыкальный _ за ними пошел. Потом приблизился ко мне и стал лапкой намываться. Тоже по-своему грациозно.

Быть может, минуты две продолжалось у меня па-де-де с котом Васькой. Но потом каким-то образом я отняла у него зал. И, словно признавая за мной победу, мой хвостатый партнер исчез за кулисами.

Автограф взялОлег СЕРДОБОЛЬСКИЙ Фото Юрия БЕЛИНСКОГО