[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 190(1863), 14 октября 1998

Сергей Глазьев:
Паразитической экономики у нас больше не будет На днях корреспондент радиокомпании "Голос России" Валентин Горькаев провел беседу с доктором экономических наук Сергеем ГЛАЗЬЕВЫМ.

Мы публикуем ее текст с незначительными сокращениями.

_ Сергей Юрьевич, вас, очевидно, не нужно убеждать, и вообще никого не нужно убеждать, что буквально всех беспокоит экономическая ситуация, которая сложилась в стране. И знаете, какой вопрос прежде всего задают: а когда кончится кризис?

_ Это впрямую зависит от того, какие меры будут приниматься. Если ничего не делать, то ситуация будет дальше ухудшаться. Если пытаться просто решать задачи путем денежной политики, как это было до сих пор, то коридор возможностей очень узок: либо высокая инфляция, либо высокие цены и низкие доходы.

Нам необходим переход к совсем другой экономической политике, не столь примитивной, как проводившаяся до последнего времени. Эта политика должна бы опираться на весь набор инструментов, которые, кстати, мы и раньше использовали и которые обычно используют страны с рыночной экономикой в кризисных ситуациях. Самое главное _ должны быть изменены приоритеты экономической политики. От поддержки финансовых спекулянтов мы должны развернуться к производству, к людям труда, к уровню жизни, и решать именно эти задачи. Тогда можно в течение двух месяцев, я думаю, вполне овладеть ситуацией.

_ Двух месяцев всего лишь?

_ Речь идет о том, чтобы прекратить тенденцию разрушения, остановить сползание в социальную катастрофу, дать людям уверенность в том, что прекратилось снижение их доходов. У властей есть надежная программа преодоления кризиса и экономического роста на перспективу.

_ Когда говоришь с людьми, то чувствуется, что они имеют туманные представления о размерах кризиса. Мы, журналисты, часто грешим, скажем, такими словами, как "дефолт", "реструктуризация внешнего долга"

и так далее... Как бы вы объяснили, каков наш долг внешний, каков внутренний, насколько нам легко это будет решить?

_ Кризис возник не 17 августа, а гораздо раньше. Последние пять лет мы жили видимостью финансовой стабилизации: цены, вроде бы, снижались, а доходы росли у тех, кто играл на финансовых рынках. Российский финансовый рынок был самым высокодоходным в мире. Нигде, кроме как в России, нельзя было получить, ничего не делая и ничем не рискуя, сто процентов годовых.

_ Соответственно, иностранцы к нам шли?

_ Да, шли всякого рода спекулянты, которые искали легкой наживы, не хотели рисковать, и мы стянули огромную массу спекулятивного капитала _ более 20 миллиардов долларов. Производственная сфера в это время сжималась, уровень жизни падал, а объем производственных инвестиций сократился в пять раз.

Основой экономической политики правительства стало сооружение финансовых пирамид на основании государственного бюджета, когда занимали все больше и больше денег для того, чтобы расплачиваться по старым кредитам и платить проценты. Рано или поздно любая финансовая пирамида рушится, потому что она построена не как египетские, у которых острая часть вверху, а наоборот _ она стоит на верхушке. То есть, для того чтобы расплатиться за предыдущие долги, нужно занять еще больше. Поэтому вы занимаете и занимаете, потом все рушится.

Внешний долг России составляет около 130 миллиардов долларов. Это не считая те долги, которые образовались с участием иностранцев, но в рублях, то есть ГКО сюда не входят. Если брать долги по государственным обязательствам внутреннего долга, то это примерно 400 миллиардов рублей. А это, если по нынешнему курсу, еще 30 миллиардов долларов. Если по курсу до 17 августа, то 60 миллиардов.

Долги весомые, но главное заключается в том, что механизм экономической политики повернул развитие страны вспять. То есть вместо того чтобы производить, созидать, мы фактически паразитировали на созданном ранее богатстве, бесплатно его раздавали всем желающим и получали какие-то гроши, которые в основном доставались тем, кто раздавал.

И паразитировали, я хочу обратить внимание, на нашем будущем, на наших детях. Ведь когда вы занимаете деньги, кто-то потом их должен отдавать. И последние решения, так называемая программа стабилизации правительства Кириенко, были столь же просты: мол, давайте мы долги этого года переведем в долги 2005 года и 2017 года. Вот, собственно говоря, вокруг чего строилась экономическая политика.

_ Вы сказали, что можно эту тенденцию переломить через пару месяцев. Ну допустим, что все мы согласились, что надо совсем другую политику проводить. Но вот есть такой огромный долг _ как его ликвидировать, какие нужны конкретные меры?

_ Надо понимать, что решения 17 августа были приняты в панике российским правительством, которое столкнулось с крахом финансовой пирамиды и бросило все на произвол судьбы. При этом оно фактически отказалось платить по внутренним долгам. Долг этот огромен, мы сегодня не в состоянии его обслуживать.

Уже в июне-июле доля расходов на обслуживание долга составляла половину всего федерального бюджета. В течение первого полугодия треть нашего бюджета уходила на выплату процентов. Понимаете, государство вместо того, чтобы создавать условия для развития производства, бросило все свои силы на поддержание сверхприбыли финансовых спекулянтов.

И практически весь федеральный бюджет был развернут не в сторону человека и не в сторону развития, как должно быть, а в сторону обеспечения сверхприбыли финансовых спекулянтов. Мы обеспечивали им сто процентов годовых, а в мире норма _ не более пяти-шести-семи процентов.

_ Новое правительство Примакова развернулось наоборот?

_ Оно заявило о том, что разворачивается. Евгений Максимович, в отличие от своих предшественников, четко заявил о том, что главным приоритетом работы правительства является погашение обязательств перед населением, перед экономикой, создание условий для экономического роста, стимулирование развития промышленности, сельского хозяйства, забота о людях труда. То есть то, чем должно заниматься правительство в условиях рыночной экономики _ создавать условия для роста, обеспечивать занятость, заботиться о благосостоянии.

Это было заявлено предельно четко. Было также заявлено, что эпоха финансовых пирамид закончилась, что больше паразитической экономики у нас не будет. И я могу сказать, что, судя по этим заявлениям, правительство движется в правильном направлении.

_ За счет чего же выполнит Примаков все это?

_ Прежде всего необходимо изменить механизм экономической политики. Вкратце поясню, как это можно сделать.

Не уверен, что именно так будет делаться, но во всяком случае то, что нужно делать правительству в столь тяжелой ситуации, достаточно ясно. Первая задача, которую необходимо решить, и об этом уже было заявлено, _ это предотвратить голод и холод в стране. То есть создать минимально необходимые условия для выживания людей. В условиях рыночной экономики, если мы не отказываемся от рынка, это достигается главным образом путем индексации доходов у тех, кто работает в государственном секторе, и компенсацией роста цен для тех, кто работает в частном секторе. То есть доходы людей должны расти вслед за ростом цен.

Главная опасность здесь _ войти в спираль раскрутки инфляции. То есть рост зарплаты _ рост цен, рост цен _ рост зарплаты и так бесконечно. Легко в это дело сорваться. Для того чтобы этого не произошло, необходимо применить соответствующие тормоза в экономическом механизме.

Речь идет, во-первых, о том, что выплата денег, которая будет производиться на индексацию доходов населения, действительно должна идти в доходы населения. Эти деньги не должны перераспределяться в финансовой спекуляции, спекуляции на валютном рынке, как это было до сих пор.

Поэтому Центральный банк говорит о контролируемой эмиссии. Речь идет о том, что деньги, вбрасываемые сегодня в оборот, должны отслеживаться, то есть они должны идти на те цели, для которых увеличиваются денежные предложения. Тогда мы сумеем обеспечить длинный оборот денег, потому что инфляция зависит не только от увеличения денежной массы, денежного предложения, но и от скорости обращения денег. Скажем, в течение последних пяти лет денежная масса сжималась, а инфляция была очень высокая большую часть этого времени просто потому, что деньги уходили из производственной сферы в спекулятивную, их скорость поднималась в пять-десять раз, и это давило на цены.

Второй тормозной механизм _ это регулирование цен. Дело в том, что в условиях развитой рыночной экономики цены регулируются, как известно, конкуренцией. Если конкуренции нет, то государство вынуждено брать на себя эту функцию. В противном случае этим займется организованная преступность или монополии, которые попросту вздувают цены.

Эта задача очень актуальна, потому что цены поднялись только за первые две недели сентября практически в полтора раза, и их продолжающийся рост _ это следствие того, что у нас не созданы механизмы рыночной конкуренции. Даже торговля ведет себя, как монополист.

Для того чтобы не обрушили дальше рубль, необходимо вводить ограничения на возможности приобретения валюты и стремиться к вытеснению иностранной валюты из внутреннего оборота. В то же время необходимо добиваться, чтобы наша промышленность отреагировала на увеличение спроса расширением предложения товаров.

Для того чтобы это сделать, тоже есть соответствующие экономические рецепты: расчистить товаропроводящую сеть, снизить процентные ставки по кредитам, обеспечить целевое регулирование денежной политики так, чтобы предприятия имели возможность получить необходимые оборотные средства для расширения производства, и так далее.

У нас ведь остались большие резервы. При всей тяжести ситуации 60 процентов промышленности стоит. 20 миллионов человек без работы либо заняты не тем, чем они хотели бы заниматься. Поэтому задача экономической политики _ все это соединить в единый производственный процесс.

_ Некоторые считают, что наши проблемы экономические будут решаться при помощи эмиссии. Как вы относитесь к первым таким шагам правительства?

_ Вы знаете, вокруг эмиссии очень много политических разговоров.

Разговоров именно политических, потому что это на самом деле техническая проблема. Вопрос, сколько нужно вбросить денег в обращение, _ это технический вопрос денежно-кредитной политики, и ответ на этот вопрос зависит от очень многих обстоятельств. Могу сказать, что самый большой объем денежной эмиссии был в 1997 году, когда денежная база увеличилась на треть.

_ То есть в прошлом году?

_ Да. В прошлом году, когда была низкая инфляция, Центральный банк напечатал очень много денег. Практически это было примерно 100 миллиардов _ 100 триллионов по тем масштабам.

_ И мы не заметили?

_ Мы этого не заметили, все эти деньги "съела" финансовая пирамида государственных обязательств. И все были довольны. До сих пор регулирование денежной массы путем ее сжатия, как главный инструмент борьбы с инфляцией, было малоэффективно. Потому что основная причина инфляции была связана с тем, что деньги уходили из производственной сферы в сферу финансовых спекуляций и резко ускоряли денежный оборот.

У нас возник разрыв между производственной сферой и финансово-спекулятивной. Если в обычной рыночной экономике это все опосредовано, то есть банки берут деньги у населения, отдают промышленности, промышленность растет, возвращает долги, население получает деньги обратно с процентами, и механизм работает на экономический рост, у нас все было наоборот. У нас банки отсасывали деньги из производственной сферы и вкладывали в финансовую пирамиду. И отсюда происходило резкое ускорение обращения денег, и как бы мы ни сжимали денежную массу, все равно инфляция повышалась. В итоге у нас произошла так называемая демонетизация производственной сферы. Это означает, что объем денег сегодня для обслуживания нормального воспроизводственного процесса явно недостаточен. Отсюда бартер, неплатежи, денежные суррогаты, налогово-бюджетный кризис и все такое прочее. И хаос, так сказать, в экономических отношениях.

Поэтому избежать денежной эмиссии невозможно, говорить о том, печатать деньги или не печатать, _ это абсурдная постановка вопроса, неправильная сама по себе.

В конечном счете увеличение денежного предложения может привести к росту цен, если это увеличение денежного предложения не будет сопровождаться снижением скорости денег в обращении. То есть при равной скорости денег в обращении и неизменных инфляционных ожиданиях _ да, это так. Но если мы добиваемся того, что деньги идут в производство, если мы устанавливаем связь между финансовой сферой и производственной, удлиняем цикл оборота денег, то увеличение денег не ведет к росту инфляции, но ведет к увеличению предложения товаров.