[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 106(1780), 9 июня 1998

И разошлись, как в море корабли...
Кино и литература все больше отдаляются друг от друга Кино, как известно, родилось немым. И тем не менее чуть ли не с рождения испытывало тягу к слову, к литературе. Один из первых игровых фильмов ("Полет на Луну" Ж. Мельеса) был не чем иным, как экранизацией романа Жюля Верна. В русском дореволюционном кинематографе, при всех его ярмарочно-балаганных особенностях, не боялись замахиваться на "Войну и мир" и "Анну Каренину". А "Отец Сергий" с Иваном Мозжухиным стал общепризнанным шедевром немого кино.

С появлением звука, цвета, широкого формата альянс кино и литературы, казалось бы, должен был превратиться в прочный и плодоносящий союз. Однако на деле все оказалось не так просто. И сейчас, когда кино уже начало отсчитывать второй век своей истории, проблем с экранизацией не меньше, чем на заре кинематографа.

Эпоха великих экранизаций (60 _ 70-е годы) показала, что даже при самом внимательном и почтительном отношении к литературному первоисточнику, располагая всей творческой и производственной мощью тогдашнего "Мосфильма" (плюс регулярные части Советской Армии для массовок), профессионалам такого класса, как Сергей Герасимов и Сергей Бондарчук, не удалось добиться полной победы при экранизации "Тихого Дона" и "Войны и мира". Проза Шолохова и Толстого (как бы обильно она ни цитировалась) все равно в значительной степени оставалась "за кадром". Чего уж там ждать от американской "Войны и мира" или "Анны Карениной".

Еще более сложными становились взаимоотношения кино и литературы в области авторского кино. По этому поводу было сломано в свое время много копий в разных дискуссиях, но на одном все сходились _ определяющим фактором становится масштаб личности режиссера. И хотя формально такие фильмы, скажем, как "Сатирикон" Феллини, "Солярис" Тарковского, "Обломов" Никиты Михалкова, можно считать экранизациями литературных произведений, на самом деле это абсолютно самостоятельные произведения киноискусства.

Сейчас споры о правах и возможностях экранизаций заметно поутихли. Не до этого. Коммерческое кино с серьезной литературой (по понятным причинам) дела иметь не хочет. А серьезные кинодеятели, если находят деньги, то спешат реализовать свои или близких по духу авторов сценарии. Интересно, что на заре перестройки несколько режиссеров буквально дрались за право экранизации "Мастера и Маргариты", но в итоге ни одного варианта на экране так и не появилось.

Показательна в этом плане судьба Гатчинского фестиваля "Литература и кино". Затеян он был четыре года назад с благородной целью осмысления синтеза двух великих искусств. Но с каждым годом не то что определить победителя, а и просто составить программу становится все труднее. Ну как объяснить, например, присутствие в программе этого года очень значительного фильма Олега Ковалова "Сергей Эйзенштейн. Мексиканская фантазия"? Причем здесь литература? Если это и экранизация, то кинонаследия великого режиссера.

"Гран-при" фестиваля в этом году получил фильм Лидии Бобровой "В той стране". Формально его можно считать экранизацией деревенской прозы волгоградского писателя Бориса Екимова. Но в гораздо большей степени заметно влияние на все творчество Бобровой прозы Федора Абрамова.

А по сути своей это, конечно, авторское кино, очень личное.

Еще больше вопросов вызвало присуждение большого приза картине Василия Ливанова "Дон Кихот возвращается". Великий роман Сервантеса выдержал уже несколько экранизаций и самых разных трактовок. Но то, что предложил в своем фильме Ливанов, выходит за рамки истории литературы и кино. Это уже, скорее, из области медицины. Дон Кихот в интерпретации режиссера (он же исполнитель заглавной роли) предстает не гениальным безумцем, а каким-то клиническим идиотом. Кажется, все сделано для того, чтобы превратить один из самых притягательных образов мировой литературы в отталкивающую карикатуру. Можно только догадываться, какими темными путями пришел режиссер к такой трактовке, но почему же жюри (одна из задач которого быть защитником литературы) вздумало поощрить эту работу?

Третью по значению награду Гатчинского фестиваля получил фильм Виталия Мельникова "Царевич Алексей". Здесь как раз вопросов не возникает _ фильм достойный во всех отношениях, с добротной режиссурой, отличными актерскими работами Виктора Степанова и Станислава Любшина, с ярким дебютом Алексея Зуева... Единственное, что мешает аплодировать решению жюри, это то, что к литературе "Царевич Алексей" отношение имеет примерно такое же, как "Мексиканская фантазия". Мельников снимал фильм по оригинальному сценарию, и роман Мережковского разве что оказал влияние на общую концепцию и только.

Остается только порадоваться, что модный клипмайкер Юрий Грымов не успел к фестивалю со своей экранизацией "Му-му". Дотошные критики посчитали, что из 98 эпизодов фильма только 18 имеют хоть какое-то отношение к повести Тургенева. Все остальное плод воспаленной фантазии постановщика. И хотя актерские работы Людмилы Максаковой, Александра Балуева, Владимира Степлова сами по себе весьма интересны, сакраментальный вопрос "Причем здесь Тургенев?!" в данном случае более чем уместен.

Подобные вольности по отношению к литературному первоисточнику стали уже обычным делом и связаны, конечно, с общей ситуацией в российском, да и мировом кинематографе. Экранизация как жанр в чистом виде обречена, видимо, на вымирание. Магистральный путь развития кино уходит все больше в сторону от литературы. Хорошо это или плохо _ другой вопрос, но такова объективная реальность.

Впрочем, как всякие правила, и это не бывает без исключений. Посмотрел я тут новейшую экранизацию набоковской "Лолиты", сделанную американским режиссером Эдрианом Лайном, и пожалел, что не было ее на Гатчинском фестивале. Ибо если можно себе представить образцовую экранизацию, то это как раз "Лолита". Фильм вызвал весьма воинственную реакцию и в США, и в Европе прежде всего из-за темы романа. Но Лайна меньше всего занимала "клубничка". Он поставил своего рода "историю страсти", да, постыдной и темной, сжигающей человека изнутри, но страсти великой. Гумберт стал главным героем, которого если нельзя простить, то можно понять. А самое главное, режиссеру удалось найти чисто кинематографические эквиваленты набоковскому стилю. Что и является главной задачей настоящей экранизации.

Владимир ПОЛУШКО