[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 92(1766), 20 мая 1998

Они были первыми
Спустя 12 лет к нам приехал московский театр "Современник"

Зрителям, еще не перешагнувшим рубеж 30-летия, трудно даже представить, чем был для поколения их родителей "Современник". Это был не просто театр, это было общественное явление.

Появившийся в первых лучах хрущевской оттепели молодой театр сразу стал центром, притягивающим к себе все лучшее, талантливое, передовое, что было тогда в бурной жизни огромной страны.

Сам факт возникновения нового театра казался чудом. До того театры в основном закрывали, разгоняли (Мейерхольд, Таиров). А эти выпускали премьеру за премьерой _ одна интереснее другой, да еще обрастали легендами, слухами, которые тогда тоже казались фантастикой. "Все им можно", "ничего они не боятся", "что хотят, то и делают"... Пытались мракобесы запретить "Голого короля" _ ничего не вышло... Сам Артур Миллер к ним в гости приезжал... Зарплату распределяют сами, как считают нужным, коллегиально решают, кому добавить, кому убавить...

Ленинград, куда "Современник" с первых своих сезонов стал приезжать регулярно, следил за ним внимательно и несколько ревниво. Сравнивали с товстоноговским театром, который стартовал почти одновременно, тем более что многие новые пьесы ставились почти одновременно. После "Идиота", горьковских и чеховских спектаклей стало ясно, что в области современного прочтения классики Товстоногов недосягаем, но по части горячности общественного темперамента "Современник", несомненно, лидирует. А там и Таганка подоспела со своим поэтическим и политическим пафосом, Эфрос начал чудеса делать на Малой Бронной. Спектр театральной жизни все расширялся. "Современник" перестал быть единоличным лидером, но легенда оставалась жить.

В 1975 году Ефремова назначили худруком МХАТа. Видимо, трилогия "Декабристы", "Народовольцы", "Большевики" (где кроме конъюнктурных уступок были и потрясающие творческие прозрения) окончательно убедила начальство, что только Олег Николаевич сможет поднять из руин "лучший театр страны". Ефремов не просто перешел во МХАТ, он увел с собой лучшую часть труппы.

По всем законам театральной жизни "Современник" должен был погибнуть, вернее, тихо скончаться, с чувством выполненной исторической миссии. Ну посудите сами, если почти одновременно покидают театр Евстигнеев, Табаков, Мягков, Любшин, Вертинская... Тем не менее "Современник" отнюдь не спешил самоликвидироваться. Принявшая бразды правления от Ефремова Галина Волчек точно оценила ситуацию и не пыталась конкурировать с той же Таганкой или набиравшим силу захаровским Ленкомом. Задача была в том, чтобы сохранить не столько громкость, сколько репутацию гордого имени "Современник". И надо отдать должное Галине Борисовне _ задача была решена.

Когда в 1986 году после почти десятилетнего перерыва "Современник" приехал к нам на большие гастроли, идти и смотреть было страшновато _ слишком дорога была память о славных победах прошлого. Однако мы увидели абсолютно живой театр. "Три сестры" откровенно и достойно полемизировали со знаменитым любимовским спектаклем своей классической ясностью и объективностью, актерские работы М. Нееловой и В. Гафта могли служить образцом истинно чеховского психологизма. Тогдашние гастроли наглядно показали, как важно совпадение формального и неформального лидерства художественного руководителя. Галина Волчек была постановщиком программного спектакля "Три сестры" и заботливо опекала, не вмешиваясь в творческий процесс, тогда сравнительно молодых и перспективных Валерия Фокина и Романа Виктюка. Она же сыграла главную роль в спектакле "Кто боится Вирджинии Вулф" так, что Элизабет Тэйлор (которая получила за эту роль "Оскара") впору было позавидовать. Словом, было очевидно, что "Современник" от потерь оправился, а МХАТ (чьи гастроли проходили в том же году), несмотря на суперколлекцию звезд, которую продолжал собирать Ефремов, особых побед так и не добился.

И вот они приехали снова, теперь уже 12 лет спустя. Привезли всего два спектакля, но оба знаковые, каждый по-своему принципиальные, дающие возможность судить о нынешнем состоянии театра. Начнем с того, что на "Вишневом саде" активно торговали шикарно изданными буклетами, где красочно живописалось, каким успехом пользовались "Три сестры" на Бродвее. Это несколько обескураживало. "Три сестры" вместе с "Крутым маршрутом" вывозили в Нью-Йорк года три назад. "Вишневый сад" показывали на Бродвее прошлой осенью. Наверное, к петербургским гастролям можно было подготовиться получше и не торговать здесь прошлогодним снегом. Прежде "Современник" себе такого не позволял. Но это так, к слову.

Хуже другое. В самом спектакле отчетливо различимо стремление во что бы то ни стало понравиться, угодить зрителю. И не просто зрителю, а американскому, и не просто американскому, а бродвейскому, избалованному яркими, экстравагантными шоу. Для них русский психологический театр (о котором остались легенды времен Станиславского) _ это нечто экзотическое, вроде китайской оперы или театра кабуки. Ну раз хочет народ (бродвейский) психологизма _ значит надо ему его дать. Но в меру.

Не дай бог что-то усложнить, углубиться. Еще не так поймут. Значит, соорудим колодец на первом плане и именно туда будут выкрикивать персонажи самое сокровенное. И "оживляж" нужен, чтобы не заскучали зрители, _ и вот вам вставной номер: горничная Дуняша будет охмурять лакея Яшу с чисто американской деловой хваткой. Ни о какой попытке дать новое прочтение, открыть что-то сокровенное в чеховской пьесе и речи нет. Во-первых, это уже почти невозможно, а во-вторых, американцы все равно не поймут и не оценят.

В эту американизированную (весьма, впрочем, добротно профессионально сработанную) схему "Вишневого сада" абсолютно не укладывается Раневская Марины Нееловой. Для актрисы "Вишневый сад" _ пьеса, надо думать, почти биографическая. Лет 20 назад Неелова играла юную Аню тоже в спектакле Волчек. Сейчас играет ее мать, которая вернулась из Парижа, оставив там последнюю любовь, и вынуждена наблюдать, как "хватят топором по вишневому саду". Неелова играет без оглядки на хрестоматийный чеховский объективизм. Она бросается из крайности в крайность: то становится похожей на саму себя 20 лет назад во всем капризном очаровании молодости, то превращается почти в старуху, чуть ли не ровесницу Фирса, которая должна погибнуть вместе с вишневым садом. Следить за этими метаморфозами, пытаться определить внутреннюю логику трактовки _ занятие увлекательное, но к общему решению спектакля это имеет весьма отдаленное отношение. Для этого "Вишневого сада" то обстоятельство, что "костюмы от Славы Зайцева", оказывается едва ли не важнее, чем режиссура "от Волчек" или Раневская "от Нееловой".

Второе гастрольное название "Пигмалион" Б. Шоу на бродвейскую публику явно не рассчитано. Скорее, это выездной вариант для российской глубинки и ближнего зарубежья, где сам факт лицезрения звездного дуэта В. Гафт _ Е.ЪЯковлева _ уже событие. На этом дуэте и держится весь спектакль, хотя Хиггинс у Гафта выглядит уж очень утомленным долгой холостяцкой жизнью, а Элиза Яковлевой нещадно эксплуатирует свое виртуозное владение интонациями местечкового диалекта. Что касается сложностей проблематики Шоу, то наш (далеко не идеальный) спектакль, поставленный Александром Белинским на этой же сцене Александринского театра, гораздо ближе к первоисточнику.

Долгожданная встреча с "Современником", скажем прямо, особой радости петербургской публике не принесла. Зал, несмотря на очень высокие цены, был переполнен на каждом спектакле, но ожидание повторения чуда 1986 года так и осталось ожиданием. Кризис среднего возраста, который "Современник" переживает уже второй раз за свою историю, проявился со всей очевидностью, и никакими яркими буклетами с манящими огнями Бродвея на обложке его не замаскируешь.

Владимир ПОЛУШКО