[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 48(1722), 14 марта 1998

Россию губит социальный дарвинизм,
или Неожиданные признания господина Сороса Совсем недавно наше телевидение разнесло по всей стране заявление Б. Немцова о большой работе, проделанной правительством в 1997 году, в результате которой экономический подъем в России стал "так же неизбежен, как и восход солнца". Но эта обнадеживающая новость прожила недолго. Уже на недавнем расширенном заседании правительства В. Черномырдин был куда более сдержан в прогнозах. А из коридоров Минэкономики без какой-либо телевизионной рекламы вообще всплыла другая новость. Оказывается, что неизбежный подъем, о котором говорил молодой реформатор, вместо объявленных 4 _ 5 процентов от ВВП, будет равен в лучшем случае только одному проценту с несколькими десятыми. Причина такого резкого изменения прогноза заключается не в каких-то ошибках или просчетах правительства, а в том, что мероприятия пор стабилизации российского рубля в связи с финансовым кризисом на южноазиатских биржах требует значительных расходов. "Раз уж мы вошли в рынок, _ заявил по поводу финансового обвала в Южной Корее глава нашего Центробанка, _ то надо за это платить".

Таким образом, получается, что теперь правительство может напряженно и плодотворно трудиться, строить планы и готовить их реализацию, а алчные действия каких-то спекулянтов в тридевятом царстве смогут свести практически на нет всю плодотворную работу наших реформаторов.

Все это позволяет сделать очевидный и вместе с тем важный вывод: "невидимая рука" свободного рынка, о которой более двухсот лет назад писал А. Смит, как не избавляла от кризисов в XIX веке, когда на рынке действовало неподдававшееся подсчету количество производителей, так она не может сделать это сейчас, когда почти все рынки стали глобальными и на них разыгрывается жестокая конкуренция уже не только между отдельными фирмами, но и между странами. И в этой борьбе, если не сказать войне, могут пострадать не только непосредственные участники. Потому как капиталистическая экономика стала теперь глобальной и спекулятивной. Известный американский социолог О. Тоффлер в своей последней книге пишет, что "в Лондоне, Нью-Йорке и Токио ежедневно осуществляются финансовые сделки примерно на 2000 млрд долларов, т. е. более триллиона в неделю.

Из этой суммы не более 10 процентов связано с мировой торговлей, а остальные 90 процентов _ это спекуляция".

В мае 1994 года "Уолстрит джорнал" писала, что падение темпов роста в развитых странах наполовину связано со спекулятивным капиталом.

На встрече "большой семерки" в Галифаксе летом 1994 года руководители ведущих стран обсуждали неуправляемость финансового механизма "цивилизованных стран", одним из последствий которого был финансовый крах в Мексике. Они выразили обеспокоенность по поводу того, что один триллион частных капиталов с помощью электронной системы платежей ежедневно перемещается по земному шару в поисках даже минимальной разницы процентной ставки, способствуя финансовой нестабильности.

Но никакой договоренности так и не было достигнуто, поскольку слишком большие деньги оказываются наградой тем, кто доминирует на биржах.

Как видим, не всем такое положение не нравится. Но есть и те, кто относится к нему достаточно отрицательно. И среди них _ один из активнейших участников этой системы известный финансист Дж. Сорос.

В начале 1997 года он опубликовал статью "Опасность, исходящая от капитализма". Человек, который, по своему собственному заявлению, сделал себе состояние, играя на финансовых биржах, увидел опасность для демократии, заложенную в капиталистической системе. Свободный рынок и идеи социального дарвинизма, на которых он основан, пишет Сорос, представляют опасность для демократии, а в качестве иллюстрации своей позиции он касается трех аспектов: экономической стабильности, социальной справедливости и международных отношений.

Как считает Сорос, современный капитализм создал систему, которая характеризуется нестабильностью. Время от времени происходят финансовые кризисы, падения бирж, влекущие за собой экономическую депрессию.

Сторонники свободного рынка противятся какому-нибудь правительственному вмешательству в этой сфере, поскольку считают, что эти негативные явления в экономической борьбе объясняются не внутренней нестабильностью системы, а неумелым ее управлением.

Рыночные механизмы и нестабильность, порождаемая ими, продолжает Сорос, проникают во все сферы жизни общества. Реклама, техника маркетинга и даже упаковка товара используются для того, чтобы влиять на поведение человека и направлять его выбор. Сбитый с толку всеми этими манипуляциями человек начинает ориентироваться только на деньги как показатель успеха и критерий ценности: самый дорогой _ значит, самый лучший. В таких условиях культ успеха вытеснил веру в принципы, а общество потеряло ориентиры.

В сфере социальной справедливости сторонники свободного рынка противятся перераспределению богатства, так как исповедуют принцип социального дарвинизма: выживает самый способный. Но этот принцип, пишет Сорос, легко опровергается ссылкой на то обстоятельство, что богатства передаются по наследству. А это, в свою очередь, опровергает бытующее среди рыночников утверждение о якобы равных возможностях, создаваемых рынком.

Отношения между государствами, по мнению идеологов свободного рынка, должны основываться на конкуренции, поскольку государства в своей политике преследуют не какие-то принципы, а только интересы. Но, преследуя свои интересы, государства заботятся только о своей покупательной способности, а не об общем благе. Идеи социального дарвинизма и отсутствие реализма, превалирующие на Западе, способствовали, по мнению Сороса, установлению в России криминального капитализма, а не демократического общества.

Выводы, к которым пришел Сорос, не являются новыми. Критики экономики, построенной на принципах свободного рынка, и не только марксисты, но и, например, Кейс и Шумпетер, приводили более глубокие аргументы. Новым и достойным внимания в данном случае является то, что отрицательную оценку последствий свободного предпринимательства высказывает, что называется, родное дитя этой системы. Что же касается утверждения Сороса о том, что не "невидимая рука", а вполне определенные и очень сильные интересы вне пределов России в значительной степени ответственны за результаты реформ в нашей стране, то и здесь Сорос не говорит чего-то нового.

Восемнадцать лет назад известный итальянский общественный деятель и основатель Римского клуба Аурелио Печчеи писал по поводу решения проблем, терзающих бедные страны (голод, высокая смертность, неграмотность): "Магический ключ, который может приоткрыть дверь для этих стран в лучший, более справедливый и гуманный мир... находится не в руках ученых, как бы проницательны они ни были. Он не в руках ООН или других международных организаций, даже если они очень заинтересованы в этом. Он не в руках парламентов и других законодательных органов, которые должны будут сыграть решающую роль потом. Он, конечно же, не в руках граждан или интеллигенции, хотя все они могут оказать моральное и политическое давление на тех, кто держит этот ключ".

По мнению А. Печчеи, держателями заветного ключа являются "мировые лидеры", которых, по его подсчетам, "несколько сотен или, может быть, несколько тысяч".

Год назад парижский журнал "Нувель обсерватер", описывая очередную встречу "мировых лидеров", или _ как их еще называют, "капитанов мирового бизнеса" в Давосе, писал: "50 мэтров планеты _ 27 из США, 17 из Европы и 6 из Азии _ решают за нас". Это они, руководители крупнейших международных корпораций, люди, никем не избранные, "принимают решения, _ пишет журнал, _ по поводу нашей занятости, навязывают нам уровень роста и диктуют нам культурные ценности".

И делают все это они, как пишет Сорос и как это видно невооруженным глазом, не из соображений общего блага, а на основе расчетов собственной прибыли и успеха в конкурентной борьбе. По-видимому, поэтому демократия, сводящаяся к периодическому посещению избирательных участков и избранию людей, получающих в результате выборов значительно меньшую власть, нежели "мировые лидеры", оказывается малопривлекательной для нормальных граждан.

Анатолий ВЕРБИН, политолог