[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 13(1687), 23 января 1998

Грустная нота в "Наш ленинградский праздник"
Именно так назвали дни с 18 по 27 января участники встречи, состоявшейся в известном музее "А музы не молчали..." День прорыва блокады в сорок третьем и день полного освобождения города из вражеского кольца, разделенные когда-то целым годом, ныне слились воедино.

"Спасибо вам за то, что вы отстояли наш город, дали нам возможность жить, дышать и видеть небо", _ с такими словами обратился к блокадным музыкантам, артистам театров и цирка представитель президента Российской Федерации в городе на Неве С. Цыпляев. Прочувствованные, проникновенные слова. Но, слушая их, нельзя было не вспомнить о том, что пейзаж, открывавшийся участникам вечера на пути к двухэтажному зданию музея, поразительно напоминал блокадный.

Школа # 235, при которой возник когда-то музей, переехала в другое место, и старое здание ее, обращенное фасадом на набережную Пряжки, стоит, зияя пустыми окнами. Кругом такие же руины, грязен и захламлен двор, само помещение музея разрушается. И не исключено, что его бесценным экспонатам доведется "увидеть небо" в буквальном смысле слова.

Об этом говорил, открывая встречу, основатель и бессменный руководитель музея Евгений Линд. Он выразил признательность в адрес ООО "Град", бард-кафе "Адмирал"; ОАО "Самсон" и Управления по социальной защите Адмиралтейского района, благодаря которым стала возможной организация нынешней встречи. А что будет дальше? На чьи доброхотные даяния рассчитывать в дальнейшем музею, известному далеко за пределами нашей страны?

Ну а пока остается по-прежнему удивляться энергии и организаторским талантам Евгения Линда и его помощников. Ему удалось собрать поистине блистательный состав участников встречи _ представителей разных поколений мастеров искусств нашего города. Было тепло, волнующе и... грустно: почти что каждую минуту звучали слова об ушедших. Увы, законы жизни неумолимы. Но память людская бессмертна. Так, по крайней мере, думалось, пока мы находились в зале.

Илья ФОНЯКОВ,житель блокадного Ленинграда