[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 07(1681), 15 января 1998

Город прекрасный. Город _ счастливый?
После провозглашения культурной столицей Петербург оказался в информационной блокаде Не так давно прозвучали слова о нашем городе как культурной столице. Слова не очень внятные. И тем не менее совершенно справедливые.

При этом общее внимание, естественно, сосредоточилось на определении "культурная". Между тем подлинную-то справедливость несет слово "столица".

Да, формально Ленинград не был столицей. Но традиция не прерывается с изменением названия и статуса города. его огромный вклад в научную и духовную жизнь страны, его архитектура, прославленные музеи и библиотеки, его Университет, Консерватория и Филармония, в зале которой за честь почитали выступить музыканты с мировыми именами, _ все это делало город вторым центром государства.

"Ничто в мире не существует напрасно, _ писал полтораста лет назад знаменитый наш критик Белинский, _ если у нас две столицы _ значит, каждая из них необходима, а необходимость может заключаться только в идее, которую выражает каждая из них".

Кажется, Петр должен был перенести столицу туда, куда он ее перенес, чтобы вырваться из объятий московского консерватизма, закоснелости и застоя. Петербург стал паровозом, потащившим весь государственный поезд по новому пути. Москва осталась прибежищем традиции и некоторой старозаветной оппозиционности, притормаживающей этот поезд на крутых поворотах. Не случайно русское славянофильство почти синоним 'славянофильства московского. Проблема "Петербург и Москва" десятилетиями была источником споров, конфронтаций, соперничества и ревности.

В XVIII _ XIX веках первой столицей стал Петербург. Москва, сохраняя статус первопрестольной, отступила на второй план. В XX веке они поменялись местами. При этом уже Москва в большей мере стала локомотивом, воплощая динамизм, бурное развитие, прогресс, вмещая и обостряя все противоречия такого прогресса.

Теперь уже Ленинград, сохраняя свою традиционную респектабельность, все же в большей мере стал представлять консерватизм и приверженность привычному. Недаром "город трех революций" в послереволюционное время все же в меньшей мере подвергся разрушениям. А в страшную военную пору вернул себе и старые названия улиц, переименованных после революции: Невский проспект, Дворцовую площадь и Садовую, и Литейный.

Недавно на одной встрече известный петербургский строитель сказал, что возведение скандально знаменитого московского памятника Петру Зураба Церетели в Петербурге было бы невозможно. Речь не о том, что горожане побежали бы _ это пронеси Господи! _ памятник взрывать или просто встали бы с протестующими плакатами. Просто _ невозможно.

Как невозможна оказалась в самое вроде бы дисциплинированно-обкомовское время затеянная было модернизация Невского по евростандарту.

Или задуманное возведение на Васильевском бизнес-центра уже в наше время? А ведь в Одессе таким манером в свое время объевропеизировали даже Дерибасовскую, а потом долго и дорого восстанавливали ее былой облик.

Конечно же, в прошлом провинция симпатизировала теплой купеческой Москве больше, чем холодному бюрократизированному Петербургу. Так же как нынче многие в своих добрых чувствах отдают предпочтение перед бесцеремонной Москвой считающемуся более интеллигентным и культурным Ленинграду: в стране город в основном продолжают называть так.

Как в прошлом Ленинграде жил позапрошлый Петербург, так в нынешнем Петербурге живет прошлый Ленинград. Ведь за образом нового Петербурга и, соответственно, нового петербуржца пока мало что стоит. А за образом Ленинграда и, соответственно, ленинградца _ стоит очень много высокого и трагичного _ одна ленинградская блокада чего стоит.

Ныне снисходительные упреки Петербургу в провинциализме не совсем безосновательны. Ленинграду-Петербургу сейчас больше, чем Москве, внятны заботы русской провинции. Но и, став первым городом русской провинции ("с областной судьбой"), он остается столичным городом ("великий город").

И тем не менее по интенсивности, не обязательно бьющей в глаза, своей культурной жизни Петербург единственный, кроме Москвы, столичный город.

Где Русский музей и еще десятки больших и малых "Эрмитажей". Где Университет и еще десятки университетов всех калибров и назначений.

Где "Публичка" и десятки больших и малых "публичек". Где Мариинка, и додинский театр, и БДТ, и Филармония, и Капелла... И красота старого центра, к которой сейчас обратилась новая власть. И постоянная разнообразная кадровая подпитка официальной столицы _ иногда более удачная, иногда менее, иногда трагичная, но, как показывает опыт целых десятилетий, видимо, неизбежная. И особая аура или хотя бы ее иллюзия: отсюда до сих пор живущая в стране легенда об особой вежливости ленинградцев... И весь образ "Великого города", "любимого города".

В общем можно было бы уяснить многие стороны нашего исторического и нынешнего бытия, объясняющие, оправдывающие и делающие жизненно важным одновременное существование двух столь разных столиц. И существенное ущемление или, боже сохрани, ампутация в этом качестве одной из них чреваты инвалидностью самой первой степени для жизни нации и страны в целом. Между тем именно такая попытка сейчас и сделана.

Объявление Ленинграда-Петербурга культурной столицей было, пусть даже только декларативной, но все же благой акцией _ указать на его столичное место и особый статус. Что же получается на деле?

Колоссальная ныне роль телевидения и ясна, и признана. Но похоже, что сейчас идет дебилизация всей страны. И вклад телевидения в эту дебилизацию просто неизмерим. "Вклад" в основном исчисляется изъятиями, упразднениями и подменами. Скажем, всякие театральные, драматические, оперные и т. п. действа заменены бесконечной чередой бесконечных номинаций и юбилейных тусовок. Вылетели литературные передачи. Уничтожены достойные и популярные "Российские университеты". По сути, перекрыты пути к мировой культуре. За "западное" искусство выдаются завыванья странных существ неопределенного пола. Когда в последний раз нас погружали в высокую культуру американского симфонизма? Раньше она как-то проникала даже через железный занавес. Через какой занавес не может пробиться сейчас? По сути, все богатейшее _ разнообразное и разнонациональное _ народное творчество свелось к Надежде Бабкиной. Да раз в неделю растянет гармонь Заволокин. Как говорится, и на том спасибо.

Более всего угнетает на телевидении уже почти полное отсутствие свободы. Если, конечно, под свободой не понимать умение залезать в чужие постели и выворачивать чужие карманы. Говорят, техника скоро даст возможность не только смотреть и слушать, но и ощущать запахи. Вот уж когда начнется раздолье: обливание помоями всего и вся вырабатывается в почти особый жанр.

Ведь свобода _ это прежде всего свобода выбора. А иной раз можно подряд переключать наши главные каналы, и на каждом вам одновременно предложат свободный выбор: либо помыть голову шампунем, либо немедленно воспользоваться соответствующими прокладками, либо пожевать резинку _ без сахара.

Видимо, реакцией на все это и стала идея учреждения канала "Культура". А обещание сделать его некоммерческим просто воодушевляло.

Однако нужно определиться и с некоторыми исходными условиями. Иначе даже за длинным и высоким декоративным забором из "дежурных по культуре" попечителей-учредителей канал обмелеет и пересохнет. Так, можно сразу и уверенно сказать, что принятая сейчас установка на так называемый рейтинг канал в качестве культурного уничтожит.

Ясно, что Рихтер мог бы собрать разве что полную филармонию (несколько сот человек), а звезда, поющая "под фанеру", _ полный стадион (много-много тысяч). Вот вам и рейтинг. Следует ли из этого, что на основе рейтинга искусство Рихтера должно быть упразднено? Есть рейтинги и рейтинги. Один рейтинг это рейтинг, в котором Рихтер, Гилельс, Горовиц, Петров... Другой _ в котором группа "А-а", "Б-бе", "Г-г" и т. д.

И их нельзя смешивать. Оценивая один мерками другого.

Ясно, что Моцарта будут слушать 5 процентов, а "фанеру" _ 95. Но ведь ясно и то, что бороться-то нужно прежде всего за малые драгоценные проценты, стремясь превратить эти первые пять процентов _ в 7, а не вторые 95 _ в 100.

Кстати сказать, из всего этого не следует, что Моцарт менее "массовый" музыкант, чем изготовленная на фанере "звезда". Моцарта будет слушать сотни лет все человечество. А звезду? Подсчитайте. Вот вам и конечные рейтинги.

Когда Петербург провозглашался культурной столицей, а вслед за тем учреждался канал "Культура", всем виделась четкая связь между первым и вторым.

Думалось, что базовой основой культурного канала станет телевизионный канал культурной столицы _ 5-й. В печати даже сообщалось, что патроном будет Д. С. Лихачев.

В общем хотелось как лучше. А получилось... Нет, совсем не по классической уже формуле. Получилось не как всегда, а много-много хуже. Собственно, теперь мы можем говорить не только о блокаде ленинградской, но уже и о петербургской блокаде. Информационной. Да еще с двойным кольцом.

Во-первых, страну изолировали от Ленинграда-Петербурга: 5-й канал как вещающий на Россию отобран. Во-вторых, сам Петербург-Ленинград изолировали от канала "Культура", даже от 3 часов, которые ему выделили и которые он обеспечивает своими программами. Так сказать, его изолировали даже от него самого. Что же, ленинградская блокада была прорвана. Будем верить, что будет прорвана и петербургская блокада. Никакая полноценная жизнь страны невозможна, если в ней широко и достойно не будет участвовать Петербург-Ленинград-Петроград _ "дорогая моя столица".

Николай СКАТОВ,член-корреспондент Академии наук, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН