[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 239(1664), 17 декабря 1997

Александр Гали-
бин:"С чем перейдем в следующее тысячелетие?"

Четыре года назад появился в Петербурге новый режиссер _ Александр Галибин. Зрители между тем мгновенно узнавали в театральном режиссере популярного киноартиста. Перемена участи была связана с тем, что Саша уехал учиться в Москву, в Школу драматического искусства Анатолия Васильева. Спектакль "Ла фюнф ин дер люфт" в Молодежном театре стал, по существу, дипломной работой Галибина-режиссера. За короткий срок он поставил пять спектаклей (не считая работ на радио, ТВ и за границей), каждый становился событием, возбуждал споры, награждался премиями и титулами.

Его называли "элитарным режиссером", "авангардистом", "вечным студентом" Анатолия Васильева. Между тем, отдав дань ученика учителю в первом спектакле, он пошел своей дорогой. Выстраивал свои спектакли по законам музыкальной драматургии, всякий раз находя для современной или классической пьесы (Шипенко ли, Угарова ли, Чехова ли) неожиданные созвучия. Советская песня, оперные арии, регтайм, Шуберт... Не случайно название пьесы "Оборванец" он сменил на "Городской романс". Музыку жизни, которая далека от сладкозвучных напевов, режиссер переводил на язык сцены. Неожиданностью для многих стал союз Галибина с Александринским театром. Казалось, академическая труппа и режиссер новой формации не поймут друг друга. Однако через несколько дней состоится премьера уже второго его спектакля, поставленного на прославленной сцене, _ "Сказание о царе Петре и убиенном сыне его Алексее" по пьесе Фридриха Горенштейна "Отцеубийцы".

_ Саша, знаете ли вы, что вас считают авангардистом?

_ Когда я слышу подобные вещи, то никаких эмоций у меня не возникает. Это не про меня. Вообще, я считаю, что у нас в театре нет понятия авангарда. Есть андеграунд, который путают с авангардом. Но это не одно и то же. Я не человек подвала и не человек государственной системы. Я человек воспитания. И считаю, что Анатолий Александрович Васильев дал нам, своим ученикам, хорошее воспитание. Мы учились на Уайлде, Томасе Манне, Достоевском. И получили мхатовскую традицию, как и положено, _ из рук в руки. Так что я не занимаюсь авангардом, а пытаюсь развивать традиции русского театра.

_ В чем они сейчас, на ваш взгляд, состоят?

_ Режиссерский театр возник сто лет назад. Это был дар ХIХ века _ веку ХХ. Сейчас мы стоим перед тем же рубежом. Но подошли к следующему тысячелетию с нулем. Нам собственно нечего передать веку грядущему, кроме наследия, полученного от Станиславского. Да и то мы растеряли.

Так что если удастся хотя бы сохранить то, что было добыто великими, уже хорошо. Свою роль я понимаю как роль проводника. Я никого не хочу удивить, в моих спектаклях нет ничего, связанного с шоком. Привнося в психологический театр игровую структуру, я не совершаю насилия над природой русского театра. И то и другое ему изначально свойственно. Это соединение, на мой взгляд, абсолютно естественное.

_ Мне тоже кажется, что вы, скорее, традиционалист. Просто бывает, что спектакли ваши как бы опережают время. Как случилось, например, с "Тремя сестрами", когда мы обнаружили приметы вашего стиля в спектаклях Някрошюса и Ефремова, появившихся несколько лет спустя. Ваша версия чеховской пьесы как бы вступала в диалог, весьма почтительный, со знаменитым мхатовским спектаклем. Однако при всей приверженности МХАТу вы от спектакля к спектаклю меняетесь...

_ На самом деле меня волнует именно движение. Мне не интересен театр как стоячая вода. Театр должен постоянно пребывать в движении, исследовать жизнь, исследовать собственную природу. Я пытаюсь, оставаясь самим собой, не повторяться. Естественно, не хочется каждый раз все начинать с нуля, но приходится.

_ Это связано с тем, что вы работаете то в одном, то в другом театре?

_ Конечно. Какие-то вещи приходится повторять хотя бы для того, чтобы актеры тебя поняли. То, что удалось сделать в "Городском романсе", удалось потому, что это был уже третий спектакль в Театре на Литейном. Все заиграли ярко, возник необходимый ассоциативный ряд. Это не приходит "вдруг", это появляется постепенно. В Александринке все пришлось начинать заново. Хотя актеры мне сразу же поверили и пошли за мной, приняли на веру все то, что я им предложил. Мы должны были пройти этот путь вместе, хотя неизвестно было, во что это выльется.

_ На фоне непробиваемых традиций (чтобы не сказать штампов) Александринки не только вы, но и более опытные режиссеры выглядят "авангардистами". Так восьмидесятилетнему старцу все сорокалетние мужчины кажутся безусыми юнцами. Многих изумил сам факт вашего прихода в этот театр. Кое-кто даже иронизировал, проводя параллель с Мейерхольдом, хотя великий режиссер поставил здесь не худшие свои спектакли. "Маскарад" до сих пор почитается, как один из шедевров театра ХХ века...

_ Насчет Мейерхольда это, конечно, преувеличение. Что касается меня, то особо выбирать не приходилось. Вспомните, в Молодежный театр меня больше не звали, из Театра на Литейном, по существу, выгнали. А сюда пригласили. Я не собираюсь здесь ничего разрушать. Моя позиция созидательна. Мне интересно развивать традиции Александринки. Я не боюсь злых духов, которыми меня пугали. И театр меня поддерживает. Дирекция делает все, чтобы спектакль получился.

_ Театр даже отпустил вас на съемки, из-за чего пришлось отложить дату премьеры...

_ Знаете, мне сказали: "Театру нужен хороший спектакль", и все мое время было посвящено работе над "Петром". Даже месяцы съемок у Панфилова. Мой новый кинематографический опыт влился в режиссерский, сценический. Глеб Анатольевич _ большой мастер. Были вещи, с которыми я внутренне не соглашался, но не спорил. Я понимал, что мы идем по одной дороге. А для актера главное _ идти с открытыми глазами. Тогда возникает свобода.

_ И все же, как вас теперь называть? Архаистом или новатором?

_ Не знаю. Сегодня я занимаюсь ТОТАЛЬНЫМ театром. Таким, который использует все средства, которые хороши для создания зрелища. Поэтому мне нужны художник Эмиль Капелюш, композитор Валерий Пигузов, хормейстер Иван Благодер, балетмейстер Эдвальд Смирнов, художник по свету Глеб Фильштинский, художник по костюмам Михаил Воробейчик. Но главное, что меня волнует, _ это то, с чего начинался театр Станиславского, _ жизнь человеческого духа. Для духа неважно, драма это или мюзикл. Дух витает, где хочет. Академический ли театр или областной, важно, что ты несешь в себе. И можешь ли передать это зрителям. Мне кажется, что мы с актерами прошли наш общий путь без потерь. Сейчас этот театр выходит за рамки однозначности, с которой его привыкли воспринимать. Возникают некие новые взаимоотношения. Хотя это вопрос времени. Вопрос внутренней культуры, который в конце нашего столетия касается общества в целом, а не только людей театра.

Итак, 21 ноября в Александринском театре премьера. Сразу после нее Александр Галибин приступает к репетициям гоголевской "Женитьбы".

Что до премьеры фильма "Романовы. Венценосная семья", в которой он сыграл роль императора Николая II, то ее мы увидим не скоро. Весной планируется показ фильма на международном фестивале, а российская премьера состоится, очевидно, через год.

Беседу велаЕлена АЛЕКСЕЕВА