[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 229(1654), 29 ноября 1997

Смех сквозь трубы
Как-то писателя-юмориста Пиндюрина жизнь больно ударила, фигурально выражаясь, ниже пояса. Украли у Пиндюрина с дачи канализационные трубы. Долго собирался Пиндюрин устроить себе канализацию, и вот на тебе _ собрался. Долго выбирал себе трубы, долго собирал деньги. На тебе, выкуси, Пиндюрин!

Пиндюрин не мог успокоиться и воспринять удар судьбы ниже пояса стоически и философски. Долгими ночами ворочался он во сне, посылая проклятия тому неведомому ворюге. И тут как раз пригласили его выступить перед читателями в Доме творчества. Больно любили читатели творчество писателя-юмориста Пиндюрина. Всюду куда ни приходил Пиндюрин, воцарялись веселье и радость. Такой веселый был писатель-юморист Пиндюрин. До того, как судьба не стукнула его больно ниже пояса, лишив дорогостоящих канализационных труб и вместе с тем возможности справлять нужды свои на даче так, как это принято у писателей-юмористов в цивилизованном обществе.

Даже для писателя-юмориста это было не смешно, не говоря о простом читателе. Пиндюрин от выступлений отказался, сославшись на то, что у него украли канализационные трубы. Но организаторы творческого вечера настаивали, поскольку билеты уже были проданы. "Ну что я им могу сказать, _ с болью возражал писатель-юморист Пиндюрин, _ разве что о том, что у меня трубы на даче слямзили? Я не могу в таком состоянии разговаривать с публикой, я могу их только расстроить, огорчить..."

Однако после того как Пиндюрину выдали аванс за выступление, его и без того слабое сопротивление было окончательно сломлено. В конце концов надо компенсировать утрату канализационных труб да зарабатывать на все новые и новые трубы.

Перед выступлением у писателя Пиндюрина настроение было паршивое, хотя он принял для куража перед выходом двести граммов коньяка.

Шпрейхшталмейстер зычным голосом объявил его выход, и Пиндюрин, тяжело вздохнув, понуря голову, вышел на освещенную сцену. Раздался шквал аплодисментов. Так зрители обрадовались его появлению. Шуток ждали от него зрители. Зал был полон.

Пиндюрин подождал, пока стихнут аплодисменты, открыл было рот, для того чтобы начать свое выступление остроумной шуткой... И вдруг с ужасом ощутил, что в голове у него образовался вакуум... Всегда собранный, остроумный, балагур и весельчак, сообразительный отчаянный ритор, полемист, он вдруг ощутил, что в голове у него сплошные трубы...

_ У меня трубы какая-то сволочь на даче сперла... _ вымолвил наконец он.

После паузы раздались робкие смешки, которые становились все более отчетливыми и громкими. До зрителя постепенно доходила суть сказанного, и уже через минуту зал сотрясался от безудержного смеха.

Пиндюрин выдержал паузу, подождал, пока все отсмеются. Потом строго посмотрел на раскрасневшиеся от смеха зрительские довольные рожи и внятно сказал: _ Я не вполне разделяю ваше веселье по этому поводу...

Последнее слово буквально потонуло во взрыве хохота. Пиндюрин поднял руку, призывая всех к тишине.

_ Не знаю, возможно, вам и приятно это слышать. Как будто ничего в жизни с вами не приключалось смешнее того, что у меня какая-то сволочь слямзила канализационные трубы с дачи...

Общее ржание, перерастающее в сплошной стон, покрыло его голос.

Напрасно он пытался что-то сказать. Хохот разлился по всему залу, словно молоко с плиты.

Наконец кое-как все успокоились. Дамы вытирали платочками слезы с расплывшихся опухших размазанных глаз. Отдувались и крутили головами мужчины, утирая платками лица, постанывая и кряхтя.

_ Я почти уверен, что кое-кто из вас, возможно, причастен к этому воровству... _ сказал Пиндюрин, и пока публика обдумывала сказанное, торопливо, боясь, что его перебьют, продолжал: _ Да! Да! Ведь в душе каждого из вас только одно _ как бы своровать! И у кого? У бедного доброго писателя!.. Который ничего плохого не делал... А лишь музою своею чувства пробуждал. Что ж, веселитесь, а я... угас... как светоч... дивный гений... _ голос Пиндюрина задрожал, _ угас мой торжественный венок...

Тут продолжительный раскат хохота прервал его тираду... Кто-то в глубине зала с грохотом повалился с кресла и бездыханно замер на полу... Стараясь перекричать смех в зале, Пиндюрин надрывно вещал в микрофон: _ А вы, надменные потомки... Козлы позорные! Нашли у кого слямзить! Известные подлостью прославленных отцов... Пятою рабскою поправшие обломки... Ворюги... Вы (тут Пиндюрин с пафосом выбросил вперед перст), жадною толпой стоящие у трона... писательские трубы с дачи утащив... Таитесь вы под сению закона. Пред вами суд и правда _ все молчи!..

Первые ряды валялись по полу, держась за животы.

_ Но есть и божий суд! Наперсники разврата! Ворюги несчастные!

Есть грозный суд, негодяи. Канальи мерзкие. Он не доступен звону злата. И мысли и дела он знает наперед!.. _ разошелся не на шутку Пиндюрин. _ И тогда напрасно вы прибегнете к злословью! Оно вам не поможет вновь... ворюги мерзкие. У кого вы своровали? У себя своровали. Вы музу задушили у поэта! Зачем я от мирных нег и дружбы простодушной вступил в этот свет, завистливый и душный?

_ Хватит! _ умоляюще возопили на первом ряду. _ С человеком плохо!

Какой-то мужик жадно ловил ртом воздух, выпучив глаза хрипел, пуская пену. Шатаясь из стороны в сторону, обессиленная и еле волочащая за собой ноги, на сцену поднялась какая-то девушка, неся в руках букет роз, но не дошла, а повалилась в двух метрах от Пиндюрина на пол, выронила букет и, держась руками за живот и задрав ноги, каталась по краю сцены...

_ Замолкли звуки чудных песен. Приют певца угрюм и тесен, и на устах его печать... _ не мог остановиться разъяренный писатель, бросая в беснующийся зал слова упрека.

Пиндюрина увели со сцены специально прибывшие сотрудники комитета по чрезвычайным ситуациям. Отъезжая от концертного зала, Пиндюрин долго еще слышал гулкие раскаты смеха. А рядом с ним, на заднем сиденье, пряча лица в бронежилеты, сотрясались от смеха два дюжих молодца с автоматами в руках.

Александр МЕШКОВ (Воронеж)