[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 227(1652), 27 ноября 1997

На дыбе истории
Премьера в Александринском театра "Сказание о царе Петре и убиенном сыне его Алексее" _ название нового спектакля Александринского театра говорит само за себя и в расшифровке не нуждается.

Пьеса Фридриха Горенштейна (русского писателя, уже больше 20 лет живущего в Германии) "Детоубийца", по которой поставлен спектакль, огромная по объему, с неподъемным для театра изобилием сюжетных линий и действующих лиц. Режиссер Александр Галибин оставил только линию Петра и Алексея. Но и этого вполне хватило на то, чтобы создать спектакль "большого стиля", масштабного не только по облику, но и по глубине проблематики.

Антитеза "Петр _ Алексей" в исторической науке, литературе, искусстве присутствует постоянно на протяжении уже более двух веков. Диапазон трактовок очень широк, но если отбросить нюансы, то все зависит от оценок исторической роли Петра. Для тех, кто видит в нем великого реформатора, повернувшего огромную полудикую страну на путь цивилизованного развития, гибель Алексея _ неизбежная и справедливая расплата за предательство дела отца. Тем, кто видел в петровских реформах уничтожение славянско-православного самосознания нации и причину всех будущих российских бед и катастроф, убийство сына представлялось деянием царя-антихриста.

Горенштейн _ один из немногих, кто сумел избежать полярной однозначности оценок. К этому стремились и авторы спектакля.

Художник Эмиль Капелюш создал замечательный зрительный образ петровских реформ: изгибы шпангоутов, в которых угадывается мощь и красота строящегося корабля. Но они же будут служить дыбой для пыток "заговорщиков".

Петр предстанет в спектакле во всем своем монументальном величии, в красном плаще победителя. И его же мы увидим в фартуке палача, пыточных дел мастера, деловито рассуждающего об этом ремесле.

Имперский блеск спектакля, столь естественный для сцены и зала Александринки, не только оттеняет, но и затеняет порой певческая массовка (из лучших актерских сил сегодняшней Александринки составленная). Распевая и разыгрывая подлинные тексты "запрещенных песенок" и сказаний, анекдотов петровских времен, они показывают оборотную сторону реформ, пропасть непонимания и непринятия их народом.

Подстать хору и солисты. Виктор Смирнов с его монументальной фактурой идеально вписывается в имперский стиль, а тему жертвоприношения сына выводит чуть ли не на библейский уровень. Девотченко создает сложнейший образ идейного противника отца и любящего сына, смелого заговорщика и трусливого предателя.

Спектакль этот (несмотря на заметные еще шероховатости: массовке недостает естественной легкости подлинных скоморохов, выпадает из общей стилистики длинная, манерная "немецкая" сцена) несомненно станет событием сезона. И Александринка и город давно уже тоскуют по спектаклям "большого стиля". Актерский дуэт Смирнова и Девотченко заставляет вспомнить об уровне мастерства золотых времен Пушкинского театра. И, наконец, самое, быть может, важное заключается в том, что Галибин, работая над этим спектаклем, не задумываясь пожертвовал своей репутацией режиссера-авангардиста. Видимо, сказалось влияние творчества Горенштейна, который в романе "Псалом" еретически утверждал, что "подражание великим образцам требует гораздо больше смелости и таланта, чем новаторство". Творчество по Горенштейну проходит три стадии: самая низшая _ ученическое подражательство, эпигонство. Далее следует тотальное новаторство, ниспровержение любых традиций и авторитетов. И, наконец, высшая стадия _ подражание великим образцам. В пример писатель приводил Библию, величие которой в подражании Богу.

Похоже, что Галибин уже закончил "школу второй ступени".

Владимир ПОЛУШКО