[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 206(1631), 24 октября 1997

Слухи о гибели Михайловского несколько преувеличены
Нас предупреждали: за право снимать фильм на территории Пушкинского заповедника берут восемь миллионов рублей. За один съемочный день. Восьми миллионов у нас не было. У нас вообще пока нет денег на съемки фильма "Последний канцлер". Но осень уходит, а ведь именно осенью произошла встреча Пушкина с нашим героем. Там, в Пушкиногорье. И мы поехали. Надеялись, может, удастся уговорить директора заповедника.

Коллеги над нами посмеивались: ведь не удалось же получить разрешение бесплатно или хотя бы за разумную плату снять разоренную могилу героя нашей предыдущей картины, великого князя Константина Константиновича, поэта К. Р. С нас требовали огромные деньги не за съемку музейных экспонатов (это бы еще куда ни шло _ своя рука _ владыка) _ за съемку могилы. Будто она _ собственность музея, будто могила вообще может быть собственностью кого-то еще из живущих на этой земле.

Нам объясняли: музею нужно зарабатывать, чтобы жить. Аргумент убедительный, если забыть главное: мы ведь снимали не коммерческий боевик, а фильм об отечественной истории и культуре, мы, как и работники музея, прежде всего _ просветители, мы делаем общее дело. Общее дело?

Эти слова были восприняты как анахронизм: сегодня каждый выживает в одиночку.

Горько тогда было. Не только оттого, что невозможность показать зрителям могилу эмоционально обедняла картину. Больше оттого, что увидели: исчезла казавшаяся генетической, неискоренимой общность людей (по многим причинам поостерегусь называть их интеллигентами), которая когда-то в любом уголке страны давала чувство уверенности и покоя: тебя поймут, тебе помогут.

В общем, были у нас основания сомневаться в успехе поездки. Хотя атмосфера тех мест к холодному своекорыстию не располагает, но ходят ведь слухи, что и в Пушкиногорье все изменилось. Будто теперь там не хранят память о Пушкине, а бойко Пушкиным торгуют, будто все переведено на коммерческие рельсы. И даже дивные парки, берега Сороти, само Михайловское превращаются чуть ли не в Диснейленд.

Настороженность не отпускала до самых колышков у всем знакомой поляны, где многие годы проходят Пушкинские праздники.

А поляна была зелена, чиста и пустынна. Только белый конь с неслучайным в этих местах именем, как выяснилось _ Германн _ бросил лениво щипать траву и подошел знакомиться. Потом, как всегда с трепетом, ступили мы на землю пушкинской усадьбы. Там все по-прежнему, все живо.

Если что и изменилось, так только указатели и доски с пушкинскими стихами. Они стали строже, скромнее. И никакого "евроремонта". Правда, говорят, в Тригорском реставраторы несколько перестарались. Но в Тригорское мы не попали. Так что это единственный слух, который не могу опровергнуть.

А в Михайловском никакой предъюбилейной суеты. Что, впрочем, естественно. Суета станет уделом тех, кто видит в двухсотлетии со дня рождения поэта возможность себя показать. Кто вспомнит о юбиляре только для того, чтобы поразить воображение толпы каким-нибудь суперсовременным и несообразно дорогим шоу, а потом забыть. До следующего юбилея.

Для тех же, кто служит Пушкину каждый день, юбилей _ это еще один день его жизни, еще один день их служения.

Люди Пушкиногорья _ особые. Они живут и в сегодняшнем нашем мире, не чуждые его заботам и бедам, но и в другом, парящем над обыденностью, _ Пушкинском.

Как обрадовались они, что кто-то решил наконец воздать должное Горчакову, вернуть его имя России; как старались помочь, рассказать, показать. И никто, от директора заповедника до сотрудников, вынужденных оставаться с нами после работы до поздней ночи или по размытым дождями проселкам сопровождать нас в неблизкое село Лямоново, куда, узнав о приезде Горчакова, примчался Пушкин, никто не заикнулся о деньгах. Мы делаем общее дело! Как счастливы мы были, слыша эти слова.

А вот состояние Лямонова опечалило. По воспоминаниям, усадьба дядюшки А. М. Горчакова А. Н. Пещурова, много сделавшего, чтобы облегчить участь ссыльного поэта, была роскошна, парк _ сказочен. От усадьбы, перешедшей в середине XIX века к Фридериксам, ничего не осталось: революция, война. А вот парк...

К стволу огромного дуба, наверняка виденного Пушкиным, гвоздями прибита вылинявшая табличка: "Охраняется государством". А рядом _ рухнувшие старые деревья. Другие еще держатся, но болеют. Заросли, с трудом угадываются когда-то восхищавшие аллеи.

Старожилы рассказывают, что еще лет пятнадцать назад парк был прекрасен. Но никто за ним не ухаживал. И вот _ не устоял... О парке в Михайловском заботятся, он _ витрина, а здесь... В общем, все, как всегда: моем шею для малого, в лучшем случае _ для большого декольте.

Туристов в Лямонове и впрямь не бывает. А что касается самоценности памятных мест и просто красоты? До этого нам еще расти и расти.

Кстати, о туристах. Слухи о том, что в Пушкинский заповедник теперь не ездят, явно преувеличены. Конечно, не то, что было раньше _ поездка к Пушкину сегодня далеко не всем по карману, но в первую субботу октября было десять автобусов из Пскова, восемь _ из Петербурга.

Не так уж и мало _ несколько сотен увидевших, услышавших, переживших ни с чем не сравнимое чувство восхождения к Пушкину всего за один хмурый, дождливый осенний день.

Я послушала одну из экскурсий. Это был рассказ и о быте, но главное _ о бытии, о Поэзии, о том, как, из чего вырастали стихи, которые уже нескольким поколениям наших соотечественников помогают жить, а не просто существовать. И совершенно отсутствовало нынче модное смакование подробностей интимной жизни поэта.

Экскурсантами были старшеклассники из нашего города. Вернувшись с прогулки по парку, они окружили нашу съемочную группу _ съемки всегда вызывают любопытство.

_ Что вы снимаете?

_ Фильм о Горчакове. Знаете, кто это?

_ Брат жены Пушкина.

_ Ты что! Он _ Гончаров!

_ А-а-а...

_ Вам же только что рассказывали, неужели успели забыть?

_ Он учился с Пушкиным в Лицее...

_ А еще что-нибудь о нем знаете?

И вдруг худенький мальчик, до этой минуты державшийся поодаль, начал читать: Ты, Горчаков, счастливец с первых дней, Хвала тебе _ фортуны блеск холодный Не изменил души твоей свободной: Все тот же ты для чести и друзей...

Господи, какие же они разные, какие мы разные... Похоже, утверждение, что молодежь сегодня не читает Пушкина, не вполне справедливо.

Как несправедливы по большей части любые обобщения. Читают. Знают. Понимают. Чувствуют. Не все? Немногие? Но лучших всегда немного.

А потом ко мне подошла девочка. В джинсах, в кожаной курточке с бесчисленными молниями, с ярким рюкзачком за плечами _ вполне современное создание, и не без лукавства предложила: _ Хотите, я прочитаю вам стихи, а вы угадаете, кому их посвятил Пушкин?

_ Попробую.

Мечты возвышенной полна, В молчаньи смотрит ли она На образ нежный Форнарины, Или Мадонны молодой, Она задумчивой красой Очаровательней картины...

Эти строки знакомы не каждому. При жизни Пушкин стихотворение не печатал. Он посвятил его женщине, которой искренне восхищался, которая через год после смерти поэта стала женой его лицейского товарища, будущего канцлера Российской империи Александра Михайловича Горчакова, так много сделавшего для России, так незаслуженно ею забытого. Но это уже совсем другая история.

Инна СОБОЛЕВА